Из цикла «Хорошие солдаты»

Равнина

— Быстро, быстро, быстро!!!! – надрывал голос командир.

Как будто нам это не надо! Мы и так «рвемся из жил и из всех сухожилий», как пел один человек в конце 20-го века на Земле-12. Еще бы, мы должны успеть.

Серая равнина была вспахана войной. Низкое-низкое отвратительно тяжелое свинцовое небо порождало у меня приступы клаустрофобии. Сама реальность была пропитана безысходностью. Но мне некогда было отвлекаться на окружающий пейзаж. У меня есть дело, которое нужно успешно завершить. Добежать до развалин деревушки, выбить из оных противника и удерживать данную тактически важную точку до подхода основных сил. Причем сделать это максимально быстро: чем быстрее мы займем позицию здесь, тем быстрее начнется глобальное контрнаступление по нашему участку фронта. А это очень важно, «стратегически важно» сказали нам на инструктаже.

Все просто. Высунуться из естественного укрытия, дать очередь вперед, подавляя огневые точки противника, снова присесть за кусок гранита, вывороченного бомбежками. Дождаться очереди справа или слева (это пробежавшие вперед бойцы подавляют огневые точки), побежать вперед до очередного укрытия – воронки или холмика, присесть за ним. Почти как на тренажерах, главное не забывать вовремя перезаряжать автомат.

Когда у меня в подсумке осталось 3 автоматных рожка, а до ближайшего разрушенного дома метров 40, я подумал, что выбивать противника придется, видимо, врукопашную. Из одиннадцати бойцов нашей боевой группы в живых осталось лишь двое: я и старший сержант Репин. Остальные остались остывать на исковерканной равнине.

Я включил микрофон шлема и сказал:

— Ну, че Репин? На счет три?

— Давай, — ответил Репин. В его голосе я услышал эхо тех безысходности и отчаяния, что витали над равниной.

— Раз. Два. Пошел! – Крикнул я, высунулся из воронки и от бедра дал длинную очередь по развалинам слева направо и обратно.

Краем глаза я видел, как Репин метнулся вперед и вдруг откинулся назад, будто налетел на невидимую резиновую стену. Откинулся и уже не смог удержаться на ногах. Я остался один.

Два рожка. 40 метров. И приказ. «Уничтожить силы противника в квадрате 13-49 любой ценой». Я отключил микрофон, чтобы не слышать своего надсадного дыхания. Аккуратно выглянул. Так и есть: эти твари высунулись из укрытий. Цепью они двигались в мою сторону. Не знаю уж почему, может быть воспоминания о Земле 34 с ее окопами под Сталинградом, когда гитлеровцы наступали также, развернувшись цепью, а может быть вид этих уродов, с коленками, гнущимися назад, но я чувствовал сильнейшее отвращение.

Я вновь включил микрофон. Переключился на частоту командования.

— Штаб! Старшина Алексеев на связи! Прием.

— Слышим, Алексеев. Докладывайте. Прием, – ответил мне голос полковника Ковалевского.

Сам полковник был давно мертв, но его голосом разговаривали все тактико-аналитические штабные компьютеры. Дело в том, что Ковалевский руководил 254-мя операциями, и лишь 12 из них закончились поражением. В качестве награды командование и вставило машинам голос талантливого командира.

— Там у вас мой лайфдатчик на карте мигает красненьким? Прием, – в свете принятого мною решения некоторую фамильярность мне можно простить.

— Так точно, старшина. Прием.

— Так вот. Вы прямо туда, где он вам подмигивает залп из «Шторма» дайте. А лучше два. Прием.

— Подтверждаю. Не меняйте позицию. Прием, — ответил мне бездушный компьютерный голос полковника Ковалевского. Уроды! Я огонь на себя вызываю, а они не могут зад от стула оторвать, чтоб я напоследок хоть голос человеческий услышал!

— Есть не менять позицию, вашу мать! Уроды! – я сдернул с головы шлем и вдохнул загаженный воздух.

Интересно сколько осталось? 2 секунды навестись, 2-3 на доставку заряда. Итого 4-5 секунд. 2-3 вздоха. Практически ничего!

Вдруг на краю воронки появился огромный скорпион. Тело его имело размеры взрослого ротвейлера, полутораметровый сегментный хвост оканчивался жалом толщиной в палец. Скорпион стоял на четырех задних ножках, четыре передних оканчивались медными серпами. Два бездушных фасетчатых глаза смотрели на меня. Что удивительно, у скорпиона не было рта или жвал. Ничего подобного.

«Ни хуя себе!» — подумал я, и в тот же миг круг радиусом 2 километра, центром которого являлось мое левое запястье, накрыло огнем средней температуры 8 тысяч градусов Цельсия.

…

Отрывок из главы «Солдат и смерть»

…