— Видел, ребята… — вздохнул капитан. – Видел. Потому и не открою. Нам всем тяжело. И вам, и нам. И даже тем, кто наверху. Нам всем тяжело. Но есть еще политика, ребята. Честь. Достоинство. Гордость.

— В жопу все это! – крикнул лысый. – Открывай ворота!

— Заткнись! – рявкнул вдруг капитан. – Ты думаешь лишь про сейчас! Ты жалеешь себя! Уймись! Кому нужна твоя хныкающая и размазывающая сопли рожа, а?! Нам плохо, поэтому на остальных нам плевать? Так?

— Так! – зло крикнул лысый. – Так, твою мать! Почему по другому?!

— Потому что, любой достоин жалости, вот только жалеть себя не достойно! Я устал от вас! Валите домой по хорошему! Или…

— Или что? – спросил амбал таким тихим и недобрым голосом, что капитану стало страшно.

— Или мы вынуждены будем применить оружие.

Наступила давящая тишина. Люди остановились и с молчаливой ненавистью смотрели на капитана. На верхнем уровне центра, в оружейной, солдаты отрешенно брали винтовки. Им еще никогда не приходилась стрелять в людей. Некоторые даже не думали, что может возникнуть такая необходимость.

 

— Конечно. Мы останемся друзьями.

— Ты не обижайся, ладно?

— Да тут не на что обижаться… Сердцу, действительно не прикажешь… Все нормально… Нет, — он печально улыбнулся, — не нормально, конечно, но… В общем, ладно…

— Ты, правда, не обижаешься?

— Да-да, правда…

 

— Капитан! – сказал амбал, — Или ты откроешь сам, или мы войдем и откроем.

— Третий вариант, — ответил капитан. – И я не открою, и вы не войдете.

Амбал молча пошел вперед. Капитан, сквозь специальную амбразуру выстрелил ему под ноги из табельного пистолета. Амбал остановился.

В узких бойницах, на нижних уровнях центра, появились стволы винтовок охраны центра.

— Не заставляй меня! – процедил капитан. – Не заставляй! Ребята, — крикнул он, обращаясь к солдатам, — Если что — бейте на поражение. Разговоры кончились. А вы, — это уже толпе, — уходите подобру-поздорову.

Амбал посмотрел в глаза капитану. И понял, что тот не отступит. И отступил сам.

 

Солдаты не отступают. Они солдаты, и как бы плохо им ни было – у них есть долг, и они отлично знают, что это такое. Но бывает и так, что сверху приходит приказ освободить помещения центров. Уйти домой. Оставить службу на один вечер. Такой приказ всегда подписан Главным. И дается только под действием алкоголя. Но приказ есть приказ… И солдаты уходят. А на утро все население города испытывает жгучий стыд, и пытается выяснить, что же и кому было сказано вчера. И живет смутная надежда, что принявший информацию тоже был сильно пьян и не запомнил ее… И большая удача, если это подтверждается.

Но однажды…

 

— Капитан! Приказ, — сержант положил на стол капитану стандартный бланк.

— Опять нажираемся? – спросил капитан, брезгливо пододвигая бланк к себе и вчитываясь в ровные строчки типографского текста.

— Похоже на то. Только все хуже, чем обычно. Кампания…эээ… нестандартная.

— Чего? С бомжами, что ли, пьем?

— Не настолько, — успокоил сержант, — с сослуживцами. Люди мало знакомые.

— Знаешь, сержант… Иногда мне кажется, что наверху просто трусы. Хочешь разрушить свою жизнь – убей себя! Так и честнее, и быстрее, и безболезненнее… Нет, лучше спиться! Лучше мучиться похмельем, лучше проверять все носители из Службы контроля, мучаясь догадками, что же не удалось сохранить…