Резкий ментальный удар отозвался в головах людей болью. Махов, Неклюда и Васильев отключились и упали. Сабуров поморщился, Никулин чертыхнулся – внезапная вспышка боли заставила руки дрогнуть, и перекрестья оптических прицелов АК-108-х соскользнули с вампира.

— НЕЕЕЕЕТ! – раздалось в третий раз. Свиридов, после первых двух криков выронивший «Клин» и стоящий на коленях, застонал и медленно сполз по фургону.

— Бля, не вижу ни хуя, — сказал Никулин, щуря глаза. Сабуров отвлекся от происходящего на стоянке, глянул на старого боевого товарища. Из носа Никулина текла кровь. Из-под нижних век тоже, — Держись, Гоша, — сказал Сабуров, — Ща замочим урода, и сразу к врачам. Держись тока.

Карпов целился в Драгунова. Карпов помнил брифинг. Потому и перевел оружие на Копылову и Кристину: Алексей был трижды ранен и, видимо, уже не был столь быстр; Алексей стоял на одном колене и не нападал – вообще не шевелился; а вот Копылова действовала. Карпов не успел толком прицелиться, головная боль, вызванная криками вампира, дезориентировала и мешала сосредоточиться.

Козловский ничего не понимал. Четыре бойца его пятерки внезапно упали. Это было похоже на работу вражеского снайпера, вот только у лежащих не наблюдалось пулевых отверстий. Создавалось впечатление, что на спецназовцев действует крик вампира, но почему тогда он, Козловский, ничего не чувствует? Старший лейтенант не стал долго над этим думать. Одним прыжком он преодолел расстояние до лежащего на земле Махова… и успел увидеть развоплощение вампира.

Настя чуть не захлебнулась первым глотком – такой мощной энергетической волны она не ждала. Льющаяся в ее пасть кровь причиняла боль, но боль сладкую. Жажда помутила разум, но инстинкты мертвого тела заставляли клыки раздирать горло жертвы, расширять рану, увеличивать площадь потока. Силы восстановились, обострилось восприятие, зазвучали в голове обрывки мыслей людей, откуда-то издали долетала команда отмены кого-то из сильных, но проходила вскользь, не затрагивая вампиршу.

Бестужев после попадания недоверчиво глядел на Кристину: неужто и, правда, попал? Первый крик вампира заставил снайпера прислушаться. Второй – вскрикнуть. Третий лишил Бестужева сознания.

Ануфриев увидел попадание коллеги, и тут же начал выискивать прицелом основную цель операции.

Нашел.

Выстрелил.

И не попал.

Выстрелить вторично он уже не смог – потерял сознание от крика вампира.

Драгунов полз. Осина в плече, в непосредственной близости от сердца, причиняла кошмарную боль, левая рука не сгибалась, прострелянная нога не давала встать, но вампир полз. Полз к Кристине.

Сабуров не мог прицелиться. Рядом тяжело дышал Никулин, дико болела голова, и дрожали руки. К тому же вампира частично скрывал фургон.

Козловский заворожено смотрел, как вампир пьет вампира.

Алексей находился в метре от Насти, когда та оторвалась от горла Кристины.

— Оооох… — простонала Копылова, сделав два шага назад. Кристина упала мертвым мясом.

— Ууууоооооаааах… — стонала Настя. Ее тело медленно поднялось в воздух.

Драгунов не видел ничего, кроме тела Кристины. Козловский не видел ничего, кроме Копыловой.

— Ах! – отчетливо произнесла вдруг вампирша и растаяла в воздухе. Не распалась в туман, а именно растаяла. Не осталось ничего.

Козловский нервно оглянулся, вскидывая автомат. Ничего. Никого. Метрах в четырех впереди – Алексей Драгунов, основная цель операции. Вокруг десяток тел. Два фургона, на одном вмятины от чьих-то пуль. Тишина и вокруг, и в наушнике.