Тварь осела на землю, медленно распадаясь на алые тлеющие угольки. Павел с отвращением пнул стоящее на коленях тело, оно грохнулось, взметая клубы пепла и продолжая шипеть.

 

— А у тебя есть стиль, — произнёс голос в голове. Вершинин ничего не ответил. Тыльной стороной руки он вытирал со лба мелкие капельки, вобравшие в себя пепел. И увидел ЕЁ.

— И всё же, кого-то ты забыл.

— Заткнись.

 

Ветер развевал её светлые волосы, вокруг носились небольшие вихри пепла. Она улыбалась и смотрела ему в глаза. Картина истинно демоническая. Он различал её клыки, и сам не верил себе. Она не пряталась, не убегала. Лишь стояла и смотрела. Единственная, кто остался из молодых вампиров в центре пустыря.

— Аня… — имя само сорвалось с губ.

— Надо же, узнал! – услышал он в голове её нежный голос.

Она  словно Медуза – смотреть на неё было нельзя. Никак нельзя. Павел знал это, очень хорошо. Но отвести глаз не мог. Она стояла далеко, метрах в двадцати, не меньше, однако Павел легко различал все три оттенка её светло-зелёных глаз. Манящих, успокаивающих… Он медленно опустил нож в чехол. Сопротивляться не хотелось, руки расслабленно повисли, дыхание стало глубоким и редким, будто он впадал в кому. Павел начал тонуть.

Видимо, настало время вмешаться незнакомцу. Наверное, он просто поставил какой-то ментальный блок, или что-то в этом роде. Так решил Сайрик, поскольку его в один миг словно окунули в ледяную воду. Наваждение как рукой сняло, вампирша больше не имела над ним никакой власти. Секунду назад Вершинин уже был готов идти ей навстречу, прямо в объятья. Сейчас же к нему вернулась способность трезво оценивать ситуацию.

— Потом поблагодаришь, — тихо сказал незнакомец.

Автомат лежал на земле, прямо под ногами. Четыре патрона – осина светилась бледно-жёлтым. Павел подцепил его носком кроссовка, подбросил в воздух и на лету схватил левой рукой. Вскинул на плечо и прицелился — холод каркасного металлического приклада приятно прикоснулся к левой щеке.

Она улыбалась. Словно ещё не решила, что делать.

— Уходи, — произнёс он.

Ответа не было.

— Уходи, или я убью тебя. Уходи далеко. В другой город, другую страну, на другой континент. Потому что в следующий раз я медлить не стану. Уходи, и сделай так, чтобы следующего раза не было.

Её улыбка видоизменилась. Зрачки стали увеличиваться, отливая красным. Она скалилась, глядя в глаза лейтенанту.

— Я знаю, как ты стреляешь, Павел. Знаю про тебя всё. Ты не попадешь. Автоматическое оружие никогда не было твоим коньком, я изучала твои боевые показатели. Я быстрей тебя, — сказала она. На этот раз вслух.

— Уходи. Прямо сейчас.

Она снова улыбнулась, но на ее новом лице, выражавшем злобу, это выглядело гротескно и отвратительно.

— Ты будешь мой! – прошипела она.

— Прощай.

— Ты будешь мой!

Задержав дыхание, Павел легко, словно пёрышко, тронул спусковой крючок. ВАЛ лязгнул затвором, ткнув стрелка в плечо. Дозвуковой патрон бесшумно покинул интегрированный глушитель и устремился к цели. Вершинин целился в грудь, зная, что уклониться от выстрела в голову будет куда проще. Но она смогла. Несомненно, навыки, полученные во время работы в отделе, никуда не делись. Аня заходила Павлу слева, с той стороны, переводить прицел в которую ему было сложнее. Она была быстра и двигалась по ломаной траектории. Он знал, что не попадет, но стрелял. Второй выстрел, третий. Четвертый прошел буквально в сантиметрах от ее груди, но не достал. Автомат щёлкнул, оповестив стрелка об опустевшей обойме. Аня была близко, и Павел отбросил его. На пистолеты времени уже не осталось. И он привычным отточенным жестом выхватил нож.