Водитель материл направо и налево всех, кто хоть как-то пересекал его путь – других водителей, автобусы, светофоры, пешеходов. Я напряженно кусал губу и смотрел в окно. Теперь все рухнуло. Вампирологии известны и активно практикуются случаи прерывания обращения. Это значит, что Алексей еще не пропал. Это значит, что его, наверное, можно еще изолировать в секретных помещениях «Омелы». Просто так сидеть и сдавать вампирским отродьям лучшего друга я не собирался. Мы не собирались.

Я решил взять такси, потому что бесполезно в День Города пытаться доехать куда-то на обычном транспорте. Народ гуляет и отдыхает. Все едут кто куда – транспорт переполнен, на улицах тоже бедлам. Пиво пользуется наибольшим спросом в такие дни. На втором месте, конечно водка с сигаретами. Ну и дальше – все остальное.

Я ехал на площадь Куйбышева; там сегодня дежурили наряды курсантов и оперативников «Омелы» — стандартная ситуация. Такое количество корма является идеальной приманкой для вампиров и, с другой стороны, сложнейшей работой для «Омелы». Элмо взяли на дежурство, а меня нет. Меня отстранили от этой операции из-за несдержанности Алексея.

Черт, и как он позволил себя обратить? Он же так ненавидит этих тварей. Он, наверное, скорей бы убил себя, чем стал одним из них. Хотя, на лекциях по психологии в школе «Омелы» нам говорили, что мысль стать одним из бессмертных и неподвластных времени существ очень заманчива. Настолько заманчива, что была не так давно пара эксцессов. Несколько курсантов захотели стать вампирами, то есть подставиться под укус. Закончилось все это тем, что двух из них вампиры просто выпили, ведь далеко не все годны к обращению, а троих остальных омеловцам пришлось уничтожить, когда те уже стали молодыми вампирами.

Минут пятнадцать стояли в пробке на подъездах к площади. Я уже хотел, было, выйти и преодолеть остаток пути пешком, но пробка тронулась, и мы медленно приближались к месту массовых гуляний. Там уже выступала какая-то попсовая группа. «Plazma», кажется.

Я отдал водителю сотню. Сдачи дожидаться не стал – пулей вылетел из салона. Я бежал туда, где стояли милицейские машины с номерами на бортах. Кто-то из патрульных, заметив у меня под курткой пистолет, потянулся к кобуре. Я на бегу вытащил корочки, раскрыв их перед его носом.

— Где ФСО патрулирует? Где?!

— Там, на той стороне площади их машины, — парень, слегка побледнел; испугался, наверное.

— Черт возьми! – я побежал.

Я направлялся по периметру площади – пробираться напрямую через толпы молодежи было бы дольше. Чтобы лишний раз не нервировать людей, я подвинул нож на ремне за спину. Конечно, не выхватить толком, зато так он незаметен.

Наши патрули действительно были на другой стороне – я заметил нескольких знакомых курсантов. Я подбежал к одному из них.

— Где Махов?!

— О! Привет, Павел! Тебя же отстранили, — курсант ухмыльнулся.

— Где он?

— Там, в машине, — он махнул вправо рукой. Я проследил за его движением и увидел в новенькой иномарке Элмо – он с кем-то разговаривал. Автомобили «Омелы» не несли на себе никаких опознавательных знаков. Стекла были тонированы, не разглядеть кто там с ним. Я подошел ближе и открыл заднюю дверь, заглянув в салон. Ненашев.

— Здравствуйте, Василий Николаевич.