Он распался туманом. Как зрелищно это смотрится, можно даже позавидовать таким способностям. Его тело превратилось в дымку, которая в долю секунды водопадом упала на асфальт и метнулась вглубь двора. Я молча перевел пистолет и выстрелил. Пуля вошла туда, где в белесом тумане угадывалось лицо вампира. Живая дымка вспыхнула, словно бензин от спички. Подобно тополиному пуху в июне, она выгорала, не оставляя ни следа. Несмотря на то, что туман казался чересчур легким и бесплотным, пуля не пробила его насквозь. Он горел, освещая полдвора и издавая противное шипение – словно сырая ветка, брошенная в огонь. Огонь пошел во все стороны, облачко издало жалобный стон, прежде чем выгореть без остатка. Даже пепла не осталось.

Я быстро засунул пистолет в кобуру, заметив, как одно за другим загораются окна.

— Паша, что это было? – она вцепилась в меня так, что даже больно стало. Я посмотрел на нее – белая как лист.

— Завтра. Все расскажу завтра. А сейчас иди домой и постарайся заснуть. Все будет нормально.

Я проводил ее до квартиры и быстро ретировался в сторону улицы. Да… Сейчас я девушке не завидовал.

Вампир.

НЕ ХОДИТЕ, ДЕТИ, В КЛУБЫ ТАНЦЕВАТЬ

18 июня 2002

Музыка гремела отовсюду. Стандартная танцевальная музыка. Обожаю ночные клубы, людей, одурманенных бешеным ритмом. Двое из трех моих жертв, выпитых здесь, даже не понимали, что умирают!

НК «Бруклин» я люблю особенно сильно. Из-за этих их световых прибамбасов на танцполе все выглядят бледнее, чем есть на самом деле. Я не сильно выделяюсь. Да и реально опасный для меня человек – Сайрик – сюда редко заходит. Неприятные воспоминания, ха-ха-ха! Здесь он последний раз видел меня живым.

Я легко срисовал одного омеловца на входе, я его не знал, но, судя по возрасту, боец бывалый. Внутри было все, как я люблю: толпа пищи на танцполе, заводной ритм миксованной попсы, девчонки на стульчиках, мечтающие о парнях.

Я привычно кивнул секьюрити, он привычно кивнул мне.

Я вклинился в группу танцующий пищи, обольстительно улыбаясь и танцуя. Мое коронное движение — оборот на 360. Так я смотрю, где двое омеловцев внутри. Ба, знакомые все лица! Александр Спасский, собственной персоной!  А где же еще один? Вон там, за барной стоечкой, кто это у нас сидит, сок пьет, глазами по толпе шарит? Вот черт! Это ж Сайрик! Какого хрена он сюда приперся именно сегодня? Сегодня, когда я пятый день не ел? Да, я могу спокойно нежить еще лет 100-150 без пищи. Но потом умру в последний раз. Поэтому нужно больше есть! Так я быстрее стану истинно бессмертным! Пять дней голодания уже дают ненужные осложнения — мне уже трудно поддерживать иллюзию одежды и человеческого облика. Да что там иллюзия, мне тяжело не наброситься на ближайшее горло! А тут еще и он! Как чувствовал, сволочь!

Сайрик заерзал на стуле, стал пристальнее вглядываться в толпу. Почуял! Губы зашевелились, что-то он нашептывает своим. А, бля!

Аккуратно, медленно, без паники, продолжая танцевать, двигаюсь к выходу. Может быть, я бы так и ушел. Может быть. Но Саша Спасский так торопился к выходу, что толкнул меня в плечо. Этого хватило.

Вспышки ярости случались у меня еще, когда я был жив. Теперь я мертв, мою душу сменило зло, я не ел пять дней. И один из тех ублюдков, которые вынудили меня уйти без обеда из любимой столовой, ТОЛКНУЛ МЕНЯ В ПЛЕЧО!!!!!!!