Блевал я нагнувшись, Диман развернулся ко мне и встревожено спросил:

— Леха, ты че?

— Да так, — ответил я разгибаясь, — Ничего…

Бывший  однокурсник смертельно побледнел и отступил на шаг назад. Вы бы тоже побледнели.

Моя кожа была синей. Глазницы постоянно меняли форму, и из них на Диму смотрели два абсолютно круглых красных глаза. Носа у меня не было, лишь две продолговатые ноздри по центру лица. Рот сузился и стал напоминать хоботок, непомерно длинные верхние клыки отгибали нижнюю губу, прочих зубов не было.

С трудом шевеля широким, покрытым мириадами трещинок и ворсинок, языком я произнес:

— Вот так. Слушать нужно было умных дяденек из «Омелы». А теперь… Бежать поздно. Иди вперед и помни, кто находится позади, — я расхохотался. Мне приятен мой смех!

Дима заторможено развернулся и пошел по коридору. У нужной двери я остановил его, и велел зайти внутрь. Через минуту вошел туда сам.

В маленькой — 2 на 2 — пустой кладовке стоял Федор Иванович Добрынин. Больше никого и ничего не было.

— Спасибо, Алеша, — подумал мне старый вампир. – Аванс был выше всяких похвал. Пойдем, я расскажу тебе все, что тебя интересует…

— Да не за что, — скромно подумал я.

Через три часа я знал все о самарских вампирах. Когда я собирался уходить, Федор Иванович напомнил мне, чтобы я не забыл доставить ему еще одного человека в качестве оплаты информации. Конечно, ответил я.

Обязательно!

Вампир.

НУ, ЗА СБЫЧУ МЕЧТ!..

2 июля 2002

— Крис, я ведь тебе говорил, что работал в «Омеле»? – задумчиво начал я.

— Ага… — лениво протянула Кристина.

Мы находились на чердаке моего дома. Крис парила на высоте метра от посыпанного загаженным голубями керамзитом пола, я сидел на лесенке ведущей к чердачному окошку.

— А я говорил тебе, что в «Омеле» до сих пор работает человек, который может чувствовать вампиров?

— Нет! – Крис в воздухе повернулась на правый бок и посмотрела мне в глаза.

— Хм… Значит, я не говорил, что я мог видеть вампиров? В смысле, пока был человеком.

— Нет! Так много нового узнаю! А как это вы нас видели? – Крис положила голову на ладони.

— Ну, я… Пока был жив я не знал как это объяснить… А сейчас понял. Ведь все вампиры на людях всегда пользуются иллюзией. Вот я это и видел. Ведь ты отличишь человека в маске от человека без маски, правда? А Сайрик… не знаю. У него это как-то иначе. Он просто чувствует, когда рядом вампир. Но не видит кто конкретно, если рядом несколько человек. Может, он и сейчас нас чует, если дома.

Да дело-то не в этом!

— А в чем?

— Понимаешь, мне кажется… Да нет, я просто уверен, что мы с Пашей были первыми ласточками. Уже в следующем поколении будет больше людей способных видеть или чуять вампиров. А через поколение – еще больше. А однажды мы выйдем на улицу, и иллюзия будет не нужна, так как все люди будут нас видеть!!! И тогда они уничтожат нас. Уничтожат, потому что их больше на 3 порядка, уничтожат, потому что мы не может пересекать реки, уничтожат еще по миллиону причин. А я этого не хочу. Поэтому нужно что-то делать уже сейчас.