Она рассмеялась:

— А ты и не должен. Пока. Дней через пять ты начнешь хотеть. Ты не поймешь чего, но желание будет сильным. Это и будет голод. Я научу тебя, как удовлетворить его. А пока спрашивай.

— Так. Чего мне боятся? Ну, кроме серебра. Чеснока? Омелы? Осины?

— Чеснок и омела тебе не страшны, как и мне. Тебя не хоронили, у тебя нет гроба. А запах чеснока и омелы заставляет нас вернуться в гроб. Нам некуда возвращаться. Осины бойся, она убивает. Но серебра бойся больше: оно встречается чаще.

— Сколько нас? Как себя вести, если кого-то из нас встречу?

— Здесь нас немного, около тысячи. Кланяйся и уходи. Но не сразу. Если другой не из клана, он поклонится тебе. Тогда он сам уйдет. Не спорь со старшими. Отдай им свою жертву, если они скажут тебе сделать это.

— С какой стати? Я что, их собственность?

— Нет! – она рассмеялась, и ее божественный смех прозвучал зловеще в сумраке чердака, — Нет, ты не их собственность! Ты моя собственность!

— Далеко не самый плохой вариант! – ухмыльнулся я.

— Ты моя собственность, но они сильнее. Они могут убить тебя. Съесть.

— Какие злые! – подумал я, скорчив обиженную мину.

— Да, — Кристина улыбнулась, — Они не будут сами нападать на тебя, ты слишком молод, и они получат очень мало, а вот потерять могут многое, например, заполучить меня в качестве врага. Они не будут нападать сами, но если ты спровоцируешь их… Я не хочу, чтобы ты провоцировал их!

— Подчиняюсь владелице! – ложь, все ложь. Зло лживо. И я лгу. И Крис лжет. Я никому не отдам свою жертву. Моя пища — это моя пища, и если какой-то, выживший из ума за давностью лет, вампир хочет ее заполучить, то это его проблема. Если он создаст проблему мне, я буду ее решать.

Да старые — сильные, быстрые, более злые…. Но… good, bad, I’m guy with a gun! Да-да, именно так — у меня есть пистолет. А, учитывая, что я и раньше успевал выстрелить первым, то теперь, я думаю, у моих противников и вовсе не останется шансов. Да, о пистолете:

— Крис, я не смогу попасть в дом пока меня не пригласят?

— Да.

— Даже в свой собственный?

— Нет. Твой дом — это твой дом. Никто не может запретить тебе там появляться.

Хм… Life is good!

— Кстати, скажи мне, старейшина нашего клана… — Крис перебивает меня:

— Я не старейшина клана! В клан могут входить только обращенные родственники, те, кто были повязаны кровью в жизни.

— Понятно… Так скажи мне, почему мы всегда убиваем людей? Почему не пробуем украсть кровь из больниц, из банков плазмы, еще откуда-то? – пока я думаю это, на лице Крис начало проступать недоумение и даже некоторый испуг; это выражение лица можно назвать «Неужели все настолько запущено???»; не зная как трактовать такую реакцию, я продолжаю, — Я точно знаю, что ни один вампир никогда не пытался украсть кровь оттуда!

Когда я договариваю, Крис начинает смеяться. Громко, свободно, заразительно. Будь она человеком, я бы сказал – от души! Мне очень нравится ее смех, но мне не хочется, чтобы сюда пришли люди и помешали нашему общению. Я думаю: